Владимир Фейертаг о «Мастер-Джем Фесте»

Владимир Фейертаг «Письмо вдогонку. После бала. Несколько соображений...»

Из письма Oргкомитету «Мастер-Джем Феста» от Владимира Фейертага — знаменитого историка джаза, музыковеда, джазового критика, автора энциклопедии «Джаз. ХХ век» и лауреата премии Уиллиса Коновера («Голос Америки»), заслуженного деятеля искусств России, первого джазового лектора на профессиональной сцене и первого организатора джазовых фестивалей в СССР, профессора Санкт-Петербургского Государственного Университета культуры и искусства, члена жюри Первого международного фестиваля джазовой импровизации «Master-Jam Fest».

«...Поймал себя на том, что одесское событие не уходит из памяти. Прошло больше месяца, а ощущение такое, что фестиваль закончился только вчера. Перед глазами милый драмтеатр на Греческой, темные кулисы, в которых я постоянно натыкался на неузнаваемых знакомцев, девятилетний мальчонка из Индонезии за фортепиано, длинный стол посреди зрительного зала для уважаемого жюри. Разве это все было так давно? Не знаю, как другие члены судейской коллегии, но я никак не могу забыть этот праздник, хотя и не вспомнить без записок-подсказок, кто с кем и что играл...

...Никогда еще я не переживал такого...Чтобы понять, почему для меня «Мастер-джем» стал неординарным событием, я начал вспоминать другие фестивали, в том числе и одесские «Карнавалы». Фестивали всегда были хорошо или плохо составленными гала-концертами. Каждый ансамбль получал свое время и играл ту музыку, какую сам для себя и выбирал. То есть у каждой группы, у каждого бэнда были свои концепции, был свой неповторимый джазовый sound, свои хиты, своя драматургия. И в каждом вечере был свой хэдлайнер. Это уже организаторы старались, чтобы изюминки были разбросаны по дням и вечерам. И хвастались: «А к нам приезжает такой-то. Как, не слышали?.. Да это же сильнейший человек после Колтрейна!» Чаще всего, так и шли все российские и украинские фестивали — одна звезда мирового уровня и остальные. А если говорить о конкурсах, то оргкомитеты по-немецки выстраивали кастинги, чтобы никаких неожиданностей, никаких сбоев. Есть три диплома, надо найти трех лучших, отметить, запомнить, вручить и разъехаться.

А что же это у Вас-то получилось? На фестиваль не похоже, никаких программ, никаких имен, никаких концепций. На конкурс, правда, похоже, но ведь какой же это конкурс, если почти нет таких, которых хотелось бы сразу вычеркнуть из списка претендентов. Все играют здорово. Вспоминаю, что я, например, всем пяти трубачам поставил «отлично», потом выяснилось, что такие же отметки у всех членов жюри. И мы долго выискивали, кого же все-таки выделить. В конце концов, лучшим признали кубинца Роберто Гарсиа, покорившего всех невероятно красивым звуком флюгельгорна, импровизационной логикой и большим художественным вкусом. Да, если выбирать между фестивалем и конкурсом, то Вы провели конкурс. Но конкурс такого уровня, где вообще не было никакого аръергарда.

И тут-то у меня возник вопрос. Как вам удалось зомбировать одесскую искушенную публику? Я понимаю, что на вас «работал» интернет. Ну, а сколько человек заранее ознакомилось с вашими кандидатурами, то есть сначала заглянули в сеть, а потом сказали «Я обязательно пойду»? А что же остальные, привыкшие смотреть в программы фестиваля и решать — на этот вечер иду, играет такой-то, а на этот не иду, такую музыку не очень привечаю. А тут надо ходить на все, а программы нет, будут играть джаз — вот и все! И я подозреваю, что на этот раз шли не на музыкантов, а на мероприятие Фрейдлина. Думаю, что Одесса (в целом своеобразная, немного снобистская и всезнающая) полюбила Вас, поверила Вам и была убеждена, что «плохо быть не может».

Удивительно, но этот конкурс импровизаторов стал мощным праздником. И знаете почему? Потому что никакой другой концепции, кроме как «Ребята, играем джем!» не было. И слушатели на сей раз вникали в качество импровизаций, в структурную логику музыкантских мыслей, и вовсе не искали в музыке прогресса, новых идей, рождения блестящих тем и композиций. Звучали-то стандарты. Похоже на шахматный турнир. Все дебюты уже ходов на пять-шесть изучены и поняты, а вот что делается в миттельшпиле — загадка. Тут-то и начинается, хотите вы этого или нет, квалифицированное участие в оценке импровизационного мастерства, на которое одесситы оказались невероятно способны. Зал ни разу не ошибался в оценке происходящего, а датчанину-афроамериканцу аплодировал стоя. Часто такое случается в Одессе?

Мы не можем себе представить, насколько серьезную инъекцию джаз внес в музыку двадцатого века. Знаменитое утверждение о том, что музыка состоит из мелодии, гармонии и ритма, сегодня справедливо только в обратном порядке: музыка состоит из ритма, гармонии и мелодии. Во всяком случае, в джазе и во всех видах неакадемической музыки только так! Ритм создается ритм-группой (прежде всего, ударными инструментами и басом), затем появляется гармоническая организация, а потом возникает мелодия. Половина так называемых джазовых хитов, согласитесь со мной, всего-навсего удачно найденные короткие ритмизованные фразы. Вспомните темы Хенкока, Силвера, Пауэлла. Музыканты горазды в придумывании таких риффообразных тем, которые собственно и создают ритмическую ауру джаза. А мелодия? Здорово, когда удается сочинить нечто выдающееся, но не каждый день появляются Round About Midnight, Take the «A» Train или Dolphin Dance. Простите, что углубляюсь в теоретизирование, но хочу заметить, что сегодня в мире полно великолепных универсальных импровизаторов, готовых полететь хоть на край света, чтобы поиграть с новыми коллегами и предстать перед новыми слушателями. Понимаете ли Вы, какой шанс Вы дали тем, кто еще не вошел в десятку великих, кто еще не пробился на престижные фестивали или (и такое допускаю) устал от своего собственного проекта и захотел независимо от обязательств, контрактов и рутинной работы нырнуть в джазовый океан на другом полушарии?

Вы придумали жеребьевку, Вы сочинили такую интригу, кому-то из участников, может, это и не понравилось. На сцене регулярно появлялись типовые составы — три исполнителя на духовых (труба, тромбон, саксофон) и полная ритм-группа (гитара, ударные,фортепиано, бас). И вокалисты. И таких составов каждый день пять. И играть они должны в определенных жанровых ограничениях — то ли баллада, то ли стандарт, то ли латина, то ли фанк. Больше всего повезло тем, у кого не было конкуренции — замечательной флейтистке из Армении Нелли Манукян, исполнителю на губной гармонике Борису Плотникову (Екатеринбург) и израильтянину Виссаму Арраму, игравшему на дарбуке (редкий инструмент в группе перкуссии). Заметили, что какие-то составы играли банально по-джемовому — сначала все духовики по парочке квадратов, потом вокалистка, потом группа ритма, не забыть бы и про соло ударных? Тема в начале и тема в конце. А в некоторых составах мгновенно определялись лидеры, уже ко второй пьесе было ясно, кто в доме главный. Это — очень любопытное психологическое явление. Кто-то здорово играет, но по характеру не лидер. Бывает? Бывает. А кто-то — яркий лидер и сразу все берет на себя, и ему это удается. В этом качестве я бы выделил американского саксофониста Джея Родригеса и израильского гитариста Меира Бен Михаэля. Любопытно, что лидерские качества не проявились у вокалистов, хотя вокалист по своей природе не может быть сайдменом. А у меня всегда к вокалистам много претензий...

А еще мы с Вами знаем, что джаз — это весьма широкий стилистический спектр, и наверняка нашлись люди, которые упрекнули оргкомитет в том, что современная спонтанная (новая импровизационная) музыка не представлена. Но я понимаю, насколько Вы оказались дальновидным, в том, что остановились только на мейнстриме. Иначе бы растворилась форма концерта, появилась бы свехимпровизационная вседозволенность, которая не могла бы дать никакому жюри шансов договориться о критерии и о ценностях свободоизъявления. Так что все правильно. Был доступный, понятный всем традиционный куплетно-вариационный джаз — от свинга — до хард-бопа и фанка. Вроде бы публику пустили на репетицию, всезнающим одесситам показали лабораторию джаза и убедили их в том, что импровизирующих мастеров в мире предостаточно и всех интересно выслушать... звездами оказались почти все участники.

И Вы, и я хорошо знаем, как составляются джазовые фестивали и конкурсы. Согласитесь, что у нас существуют и так называемые «рутинные» фестивали, каждый год слепленные по одинаковому лекалу. И Вы сотворили невероятное — Вы нарушили нормы. А нарушение нормы всегда влечет за собой интригу. А кaкой же концерт, какой театр без интриги? И, кроме того, вы реабилитировали понятие «джем».

Помните, с каким трепетом в Советском Союзе музыканты и джазовые фанаты относились к джемам? Попасть на джем (да еще с зарубежными мастерами) было важнее, чем попасть на концерт. Нам же хотелось показать: вот мы какие, вот мы как играем, а вы нас не знаете, не приглашаете. Джем был маленькой контрамаркой в зону международного музицирования. Другой возможности показать себя миру у наших джазменов не было. Но вот уже 30 лет, как нет ограничений для выезда, для гастролей, для совместных проектов, и джем утратил свое значение. Зачем играть что-то неподготовленное, зачем что-то доказывать, когда есть хорошо сбалансированная и заранее подготовленная программа? Cегодня музыкантам-профи джем часто не нужен. На крупнейших джазовых фестивалях джемы бывают и не предусмотрены. А в Нью-Йорке устраиваются сессии, так это — ярмарки новичков. Надо записаться заранее и быть готовым играть в любой момент любой стандарт. Приходят продюсеры, менеджеры в поисках ярких талантов. Приходят далеко не всегда. Но музыканты-неофиты обмениваются визитками с надеждой: кто-нибудь позвонит и предложит работу.

...Я благодарен Вам за идею. Я благодарен Вашим друзьям-волонтерам за энтузиазм. Одесса (мне всегда так казалось) заслуживает чего-то особенного. И Ваша команда осуществила невозможное, нарушила все нормы фестивалей и конкурсов и сделала это, с одной стороны, с должным пафосом, а с другой стороны, по-домашнему уютно... Не могу не восхититься, насколько тонко и обаятельно провела этот марафон моя коллега Елена Шевченко...

Я не написал официальной рецензии не потому, что не хотел. А у меня не получается официально. Поэтому я пишу письмо лично Вам, письмо через два месяца после события. А Вы — я в это верю — сумеете и выстоять, и еще не раз удивить нас необычными талантливыми инициативами.

Ваш В. Б.»